Сегодня открываю новую рубрику Литература и астрология-Гороскоп Татьяны Лариной.
Сегодня поговрим о положении Луны в двух водных знаках- Рака и Скорпиона.
Ирис_ 74 http://iris-74.livejournal.com/206616.html написала очень интересные заметки о положении в натальной карте Луна в Раке.
Я стала размышлять о Луне в Раке. И как это всегда бывает судьба подбрасывает новые книги новых для меня писателей. Знакомьтесь Айн Рэнд . Женщина, чьи книги по популярности в Америке на 2-ом месте после Библии. И у неё Луна в Раке.
Итак Ирис писала
«Есть что-то мистическое в акте обнажения именно рачьей Луны, может это связано с тем, что Рак без панциря – завораживающее зрелище.
У обладательниц Луны в Раке есть мощное оружие – собственное тело. Они сильны своим женским началом, это такое мощное, первобытное «инь», которое никакой цивилизацией и социализацией не убьешь. И им, подобно селки в людском мире, достаточно трудно в одетом, социализировнном виде произвести сногсшибательное впечатление. Их одежда – как панцирь, как тюленья шкура, её основная функция – защита. Зато, если они обнажаются, да ещё и на берегу моря – это воистину магическое зрелище, которое мужчина иногда вспоминает всю жизнь.»
В первой своей книге «Мы- живые» о жизни лишенцев в Советской России в пост-революционные годы 1921-1925 в чертах главной героини Киры Аргуновой есть много е от самой Айн Рэнд 
из романа «Мы-живые
«Имя: Аргунова Кира Александровна.
Рост: Средний.
Тело Киры было стройным, слишком стройным, и когда она резко, быстро, с геометрической точностью двигалась, людей очаровывали сами ее движения. Всегда, какую бы одежду она ни надевала, даже «скрытое» присутствие ее тела придавало ей вид обнаженной. Люди не понимали, почему у них возникает такое ощущение. Казалось, что даже слова, которые она произносила, рождались из желаний ее тела, а резкие движения бессознательно отражали танцующую, хохочущую душу. Таким образом, душа ее казалась материальной, а тело — духовным.
И еще одна Луна, но в Скорпионе и я подозреваю, что у героини Набокова и Лилит там же рядом с Луной,В. Набоков
"Лилит".
Я умер. Яворы и ставни
горячий теребил Эол
вдоль пыльной улицы.
Я шел,
и фавны шли, и в каждом фавне
я мнил, что Пана узнаю:
"Добро, я, кажется, в раю".
От солнца заслонясь, сверкая
подмышкой рыжею, в дверях
вдруг встала девочка нагая
с речною лилией в кудрях,
стройна, как женщина, и нежно
цвели сосцы - и вспомнил я
весну земного бытия,
когда из-за ольхи прибрежной
я близко-близко видеть мог,
как дочка мельника меньшая
шла из воды, вся золотая,
с бородкой мокрой между ног.
И вот теперь, в том самом фраке,
в котором был вчера убит,
с усмешкой хищною гуляки
я подошел к моей Лилит.
Через плечо зеленым глазом
она взглянула - и на мне
одежды вспыхнули и разом
испепелились.
В глубине
был греческий диван мохнатый,
вино на столике, гранаты,
и в вольной росписи стена.
Двумя холодными перстами
по-детски взяв меня за пламя:
"Сюда",- промолвила она.
Без принужденья, без усилья,
лишь с медленностью озорной,
она раздвинула, как крылья,
свои коленки предо мной.
И обольстителен и весел
был запрокинувшийся лик,
и яростным ударом чресел
я в незабытую проник.
Змея в змее, сосуд в сосуде,
к ней пригнанный, я в ней скользил,
уже восторг в растущем зуде
неописуемый сквозил,-
как вдруг она легко рванулась,
отпрянула и, ноги сжав,
вуаль какую-то подняв,
в нее по бедра завернулась,
и, полон сил, на полпути
к блаженству, я ни с чем остался
и ринулся и зашатался
от ветра странного. "Впусти",-
я крикнул, с ужасом заметя,
что вновь на улице стою
и мерзко блеющие дети
глядят на булаву мою.
"Впусти",- и козлоногий, рыжий
народ все множился. "Впусти же,
иначе я с ума сойду!"
Молчала дверь. И перед всеми
мучительно я пролил семя
и понял вдруг, что я в аду.
