Были в Булгаковском доме, ходили слушать Германа Власова.
В булгаковскои особняке люди легко развоплощаются.
Я тоже чуть было не развоплотилась.
Но мы еще успели выпить чашечку кофе.
Герман Власов мне, как всегда понравился.
Его стихи полны тишиной снежного воздухом, узорами чувства.
Не надышишься его стихами.
Герман Власов мне, как всегда понравился.
Его стихи полны тишиной снежного воздухом, узорами чувства.
Не надышишься его стихами.
Вот это близко, как мороз к руке без варежки.
памяти Аси Каревой
со мной это было
я шел у подъезда курить
на длинной скамейке
спиною к стене прислонялся
и близилась полночь
и куст начинал говорить
и голос черемухи
ветром больным обрывался
и вышла луна
как наверно выходит на пруд
соседка-подросток
и были шаги ее наги
и воздух звенел
в продолжении долгих минут
я видел такое
чего не сказать на бумаге
и то хорошо
что чудесному имени нет
что ночь безоглядна
и в темном таится живое
и сорванный лист
это чья-нибудь жизнь на просвет
и светится в малом
значенье ее грозовое
откуда не знаю
начало такой красоты
наверное в том
что она умолкание шума
что нету страшней
и прекрасней ее наготы
когда она смотрит в упор
словно кто-нибудь умер
я вижу и слышу
и я не могу рассказать
а только вхожу
как чужой в пелену грозовую
глядят испытующе карие эти глаза
той вечной и первой
которую не назову я
светилась черемуха
ночью когда при луне
она появилась
сначала взглянувшая мельком
потом будто вспомнив меня
обернулась ко мне
со мной это было
я вышел курить на скамейку
Автор Герман Власов
На солёненькое были два питерских поэта.
Меня они ничем не поразили.
Лысый гражданин демонстрировал анальные фрустрации и глум по отношению к публике.
Вряд ли я стану это перечитывать.
Да, хайдзины меня разбалывали интеллигентностью и тонкой духовностью.
На солёненькое были два питерских поэта.
Меня они ничем не поразили.
Лысый гражданин демонстрировал анальные фрустрации и глум по отношению к публике.
Вряд ли я стану это перечитывать.
Да, хайдзины меня разбалывали интеллигентностью и тонкой духовностью.
